|
2000
ноябрь
№12 (16)
|
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу,
Дьяволу служить или пророку —
Каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский
|
|
Колонка редактора
|
Не скоро совершается суд над худыми
делами; от этого и не страшится сердце
сынов человеческих делать зло.
Книга Экклесиаста (VIII, II)
Люблю антисемитов, задарма
дающих мне бесплатные уроки,
указывающих мне мои пороки
и назначающих охотно сроки,
в которые сведут меня с ума.
Но я не верю в точность их лимитов –
бег времени не раз их свел к нулю –
и потому люблю антисемитов!
Не разумом, так сердцем их люблю.
Борис Слуцкий
|
Мне в последнее время часто задают вопрос, почему я ничего не пишу в газете об антисемитских выпадах харьковской «Просвiти», об антисемитских публикациях в журналах, предназначенных для детского чтения, в газетах, которые субсидируются из государственного бюджета, т.е. на наши с вами деньги, деньги налогоплательщиков. Неужели я не возмущена этим? Возмущена.
Почему не печатаю? Не хочу. Не хочу делать рекламу такого рода листкам, тиражировать «бред собачий». За столько лет, веков антисемиты не придумали ничего нового, лозунги и «обвинения» те же, что и тысячелетия назад. Придумали бы что-нибудь новенькое! Сколько же можно?! Просто скучно становится.
И потом — я привыкла относиться к своим собеседникам, оппонентам, как к умным людям, и считаю, что если председатель харьковской «Просвiти», университетский профессор А. Кондратенко исповедует «оголтелый антисемитизм», то, как любой умный человек с математическим складом ума, он просчитал все свои поступки на несколько ходов вперед, и у него просто на этот счет свои далеко идущие планы.
Вопросом этим должны заниматься суд и прочие государственные органы: наших законов достаточно, чтобы справиться с такими вещами. Если этого не происходит, то, как писал классик, «значит, это кому-нибудь нужно...». И опять-таки в силу своего уважительного отношения к людям, я не буду объяснять читателям, кому именно: годы советской власти научили нас всех читать между строк, а посему — «думайте сами...»... Но руки пану А.Кондратенко я не подам.
Другого варианта не существует. Другой вариант — просто «клиника», но тогда — это уже дело врачей. Я не буду возмущаться тем, что пишет А. Кондратенко, — с этим все ясно и, повторюсь, неинтересно. Я расскажу читателям о том, что известно немногим. В 1991 году Анатолий Кондратенко, участник первой конференции областного комитета «Дробицкий Яр», когда комитет был официально зарегистрирован, активно выступал по поводу увековечивания жертв Дробицкого Яра и даже членские взносы платил в комитет (знаю это не понаслышке, так как в течение 10 лет была ответственным секретарем комитета).
Откуда такая метаморфоза? Чем же так «насолили» евреи профессору? Я давно хочу спросить — панове Кiндратенко, коли Ви справжнiй? Тодi, у 1991 роцi, чи потiм, через кiлька рокiв, коли Ваше iмя стало жупелом антисемiтизму у Харковi? I ще одне — я хочу на сторiнках нашої газети (а Вам iї занесуть
у «Просвiту») запросити Вас i ваших друзiв-просвiтян до себе
у музей Голокосту. Ви розповiсте менi про мiй народ, до якого я належу, глядячi менi в очi, а я покажу вам матерiали, документи, про якi ви, може, i не здогадуєтеся. I бесiда наша, у мене така є надiя, буде вестись спокiйно та толерантно. А може пiсля цiєї бесiди (i така мрiяна надiя виникає у мене) Ви у своїй «Просвiтi» знайдете час та можливiсть надрукувати щось цiкаве та корисне про українську культуру, про свою країну (мiж iншим, вона i моя країна) — все ж таки «Просвiта» — це товариство української мови та культури, а культура українська складається не тiльки з тих ганебних прислiвїв про євреїв, якi Ви вкладаєте в голови своїх же дiтей. Хочу Вас запевнити, що нашi з вами дiти, та вже i онуки, розумнiшi за своїх батькiв, а коли це не так, то ми з вами не виконали своїх батькiвських обовязкiв, а Ви ще — i професiйних, як викладач вищої школи.
Панове Кiндратенко, та дiдько з ними, цими євреями, скiльки їх тут залишилося?! Хай їм бiс! Треба про свiй народ подумати, про українцiв, а то прийшов нещодавно до редакцiї один парубок, тай каже: «Мне стыдно, что я украинец, хочу быть русским, не нравится мне украинский язык, он некрасивый». И вот сидим мы с ним, и я — еврейка рассказываю ему — украинцу, какая мелодичная и красивая настоящая украинская речь, и что он — украинец не знает ее и, к тому же, не хочет знать. Ну, не нонсенс ли это, пан Кондратенко?! И не Ваша ли эта основная задача, как руководителя «Просвиты», пропагандировать «українську мову», а не моя — редактора еврейской газеты и директора музея Холокоста?! И это вопрос совсем не риторический.
I все ж таки я чекаю на вас, панове, у харкiвському музею Голокосту. Тим бiльш, що вiн на даний час — єдиний в Українi.
Лариса Воловик
|
|
|
|