2011
декабрь
№12 (149)
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский

СЛОВО РЕДАКТОРУ

В этом году в Киеве на государственном уровне отметили 70-летие трагедии жертв Бабьего Яра. Харьков отдал дань памяти расстрелянным евреям в Дробицком Яру 14 декабря. Церемония была щемящей — от памятника «Древо жизни» до Мемориального комплекса на месте расстрела по обе стороны вдоль дороги горели факелы, и курсанты университета МВД держали портреты погибших в яру харьковчан. Люди медленно, молча, шли вдоль рядов, всматриваясь в лица на фотографиях, стараясь разглядеть своих близких.

В автобусе, который отправлялся в Дробицкий Яр от музея Холокоста, ехали, как обычно, бывшие узники гетто, Праведники Мира, ветераны. Когда мы подъехали к Дробицкому Яру, было предложено проехать к месту церемонии или, кто хочет и может, пройти этот путь, как проходили по нему обреченные на смерть. Ни один человек не остался в автобусе.

В церемонии памяти в Харькове приняли участие Народный депутат Украины, президент Харьковсой объединенной еврейской общины Александр Фельдман, посол государства Израиль в Украине Реувен Дин Эль, Генеральный консул Республики Польша в Харькове Ян Гранат, Главный раввин Харькова и Харьковской области Мойша Москович, др. официальные лица и гости города. К сожалению, не было губернатора Михаила Добкина и городского головы Геннадия Кернеса. Но им можно только посочувствовать. Харьков ожидал приезда Президента Украины Виктора Януковича, который из аэропорта сразу собирался приехать в Дробицкий Яр на церемонию памяти. В течение двух дней менялся сценарий — то изменяли время начала церемонии, то необходимо было срочно составить списки участников, то предупредить всех в автобусах, чтобы захватили с собой паспорта для проверки и пр., пр. В конце концов, оказалось, что Президент поедет не в Дробицкий Яр, а открывать новую гостиницу, выстроенную к Евро-2012 и медицинский центр в Липцах, куда устремились все высокие должностные лица. Что ж — это тоже нужно.

Организаторам церемонии было разрешено действовать по ранее намеченному сценарию, и вновь пришлось обзванивать всех! «Место встречи изменить нельзя», это — правда, но всё остальное, оказывается, можно и неоднократно. (К слову сказать, Президент Украины вообще в Харьков так и не приехал).

Те, кто собирался в 70-ю годовщину со дня трагедии Дробицкого Яра отдать дань памяти евреям — жертвам нацизма, облегченно вздохнули. Всё стало на свои места.

А я вспомнила, как проходила церемония памяти жертв Бабьего Яра в этом году в Киеве, где мы присутствовали на всех мероприятиях, посвященных 70-летию трагедии. И если в Дробицком Яру давно создан целый мемориальный комплекс и вся территория стала мемориальной зоной, то споры в Бабьем Яру продолжаются до сих пор. Это отразилось и на проведении мероприятий Памяти, которые, казалось бы, проходили на государственном уровне. Президент Виктор Янукович посетил Бабий Яр и возложил цветы к безликому памятнику советской эпохи. Что он при этом говорил, не знаю, т. к. очень строго отбирали его сопровождение. Нам, приехавшим из разных регионов Украины, даже время церемонии указали другое, чтобы, не дай Б-же, не пересечься. К Меноре пропустили уже всех, кто пожелал отдать дань памяти жертвам Бабьего Яра. Прибыла очень представительная делегация из Израиля на уровне правительства, Кнесета. Выступали долго и много. И это было бы хорошо, если бы не одна мысль — мы, живущие в Украине, выжившие в Холокосте, очень хорошо знаем трагедию украинских евреев, может быть, зачастую лучше, чем те, кто о ней рассказывал нам у Меноры.

Это мои размышления по различным подходам к одним и тем же событиям и поступкам. Прочла интервью с руководителем одной из еврейских организаций в Киеве, где обратила внимание на такие слова: «В годовщину трагедии в Киеве прошел вечер-реквием. Три часа беспросветной траурной музыки. Люди выходили изнуренными и опустошенными. Даже когда хоронят человека, траурная музыка звучит с паузами, чтобы живые смогли пережить трагедию. А здесь три часа траурной музыки. Какая ответная реакция? Самосохранение человека срабатывает. Хочется поскорее забыть этот кошмар. И к нему больше не возвращаться»…

Я повторюсь, что присутствовала на всех мероприятиях, посвященных 70-летию трагедии Бабьего Яра — и на концерте-реквиеме высокого уровня во Дворце «Украина» и в Национальной опере, где звучала 13-я симфония «Бабий Яр» Дмитрия Шостаковича. Назвать все это «беспросветной траурной музыкой» может только тот, кто не понял, на каком мероприятии он присутствует, и что никто не обещал ему (ей) развлечений в 70-летнюю годовщину расстрела евреев в Бабьем Яру.

И по поводу еще одного интервью: имя Евгения Евтушенко, чьи стихи «Бабий Яр» в 1961 году прозвучали как набат, как откровение, до сих пор многими произносится с придыханием. Действительно, прочитать ТАКОЕ в советской газете! Это был поступок.

Со времени написания стихотворения «Бабий Яр» прошло 50 лет. Евгений Евтушенко давно уже живет больше в США, бывает наездами в Киеве, и в Харькове, в котором его помнят и любят. На вопросы Л. Хазан («Бульвар Гордона») поэт говорит: «Я знаю, что Верховная Рада приняла решение отметить 70-ю годовщину трагедии на государственном уровне. Но представьте себе мое удивление, когда я узнал, что в рамках официальной программы будут исполнены произведения двух современных украинских композиторов, а 13-я симфония Шостаковича вообще не упоминается! Как в Киеве могли забыть о ней?!

Поэт, я считаю, имеет отношение ко всему, что происходит в жизни и в его стране, в частности. Поэтому он должен сказать первое слово. Но полагаю, что игнорирование Шостаковича ставит в неловкое положение и тех двух композиторов, чьи произведения будут звучать.

Если в Киеве все упирается в отсутствие подходящего оркестра, можно пригласить симфонический оркестр Запорожской филармонии. Несколько лет назад они вместе с великолепным басом из Киевского оперного театра Тарасом Штондой исполнили 13-ю симфонию…»

Мне грустно это читать — в Национальной опере в Киеве симфоническим оркестром под управлением дирижера Максима Шостаковича была исполнена 13-я симфония его отца Дмитрия Шостаковича, написанная на стихи Евгения Евтушенко «Бабий Яр».

Можно простить поэта — ну, не знал он об этом — ведь, действительно, в проведении 70-летия мероприятий Бабьего Яра «на государственном уровне» было не все так гладко и так просто. Я не знаю всех подробностей. Но я читаю дальше интервью Е. Евтушенко уже о Дробицком Яре — а это меня касается полностью.

В 1989 году Евгений Александрович был в Дробицком яру и читал свои «Дробицкие яблони». В них есть строки:

«... Сара-яблонька шепчет на идиш,
Христя-яблонька — по-украински.
Третья яблонька — русская Манечка,
встав на цыпочки, тянется ввысь,
а четвёртая — Джан, армяночка.
Все скелеты в земле обнялись».

Так красиво все укладывается в слова. Допустим, что это литературный прием. Но как интернационально! Только, неправда это. Харьковчане прекрасно знают об этом. Если бы все закончилось этими словами, не стоило, вероятно, и вспоминать. Но рождение одной легенды порождает следующие и, в конце концов, затмевает правду истории.

Вернемся к выше упомянутому интервью Е. Евтушенко, цитирую: «... о Дробицкой трагедии, похожей на трагедию Бабьего Яра, только с меньшим количеством жертв. Там вместе с еврейскими школьницами похоронены девочки-армянки и украинки, которые заступились за своих подруг».

Как красиво, как поэтично, впору и слезу уронить… Но ни одна нееврейская девочка не была расстреляна (к счастью для нее) в Дробицком Яру. Ни одна нееврейская девочка никогда не провожала в Дробицкий Яр свою подружку-еврейку. Это было просто невозможно — сюда, в безлюдное место, привозили-приводили евреев из харьковского гетто, и ни один посторонний человек, не мог приблизиться даже на расстояние нескольких километров. Все держалось под таким секретом, что только после освобождения города люди узнали всю правду и недаром прозвали этот яр «еврейским».

Дробицкий Яр — не братская могила людей разных национальностей. В Дробицком Яру расстреляли все еврейское население Харькова, а затем нацисты постарались, чтобы все забыли об этом месте. И следующие расстрелы — военнопленных, железнодорожников люботинского депо, всех тех, кого хватали на улицах оккупированного Харькова, были во дворе тюрьмы гестапо и в Сокольниках.

Я пишу об этом ответственно, так как в течение 20 лет изучаю по документам гос­архива и архива УСБУ по Харьковской области историю Дробицкого Яра, собираю воспоминания переживших трагедию и тех, кто спасал евреев в Харькове. Красивая легенда. Но проходят годы, и чем меньше остается живых свидетелей, тем большими «красивостями» обрастает она.

И дело совсем не в Е. Евтушенко. Мне как-то обидно «за поэта», претендующего на особую роль в памяти о Холокосте (правда, «Бабьим Яром» в годы застоя он это заслужил), но прошло столько лет, эта тема уже не под запретом. Сейчас многие понимают, что Катастрофа европейского еврейства — это не проблема евреев, это общечеловеческая проблема всех народов, которые допустили её.

Уходят из жизни те, кто смог выжить в Катастрофе, кому помогли спастись их нееврейские соседи, просто чужие люди, те, кто еще может рассказать, как это было в действительности, а не в стихах и легендах.

Чтобы история не повторилась, надо говорить о ней правду, какой бы нелицеприятной она ни была.

Лариса Воловик

C наступающим вас 2012 годом!



ЮБИЛЕЙ ПЕРВОГО В УКРАИНЕ МУЗЕЯ ХОЛОКОСТА


Харьковский музей Холокоста отметил 15-летие своей деятельности. Торжественные мероприятия прошли в здании харьковской синагоги. Директор и основатель музея, Заслуженный работник культуры Украины, награжденная высшей наградой Всеукраинского Еврейского Конгресса Лариса Воловик открыла торжество. Прекрасный зал главной синагоги города собрал друзей и единомышленников музея. Приветственное слово — Главному раввину Харькова и Харьковской области Мойше Московичу. Коллектив музея приветствуют Генеральный консул Республики Польша в Харькове Ян Гранат, директор Джойнта в Северовосточной Украине Оксана Галькевич, представитель Всеукраинского БФ «ДАР» Ирина Бондаренко, директор Госархива Харьковской области Людмила Момот, начальник архива УСБУ по Харьковской области Сергей Болибок. Представитель областной госадминистрации по поручению губернатора вручает «Благодарность» директору музея за просветительскую деятельность. Вручаются Почетные грамоты Управления культуры ХОГА и Департамента образования Харьковского горсовета. Замдиректора научной библиотеки им. В. Г. Короленко, Харьковского исторического музея, редакции «Реабилитированные историей», сопредседатель харьковской правозащитной группы, директора харьковских музеев, научная и культурная интеллигенция, архитекторы, ученые с гордостью говорят о первом в Украине музее Холокоста, о его роли в сохранении памяти и воспитании молодого поколения в духе толерантности, дарят цветы, книги, которые займут должное место в архивном фонде музея, вручают грамоты. Архитектор Борис Каган дарит музею одну из своих акварелей из цикла «Иерусалим в сердце», художник Вадим Колтун подарил музею свое монументальное полотно «Ветераны сегодня» (выставки обоих художников проходили в галерее «АМИ» музея Холокоста). Поздравить единомышленников пришли бывшие узники гетто и Праведники мира, ветераны областного совета, приехали друзья из других городов — председатель Ассоциации бывших узников гетто и концлагерей Борис Забарко и его заместитель Василий Михайловский из Киева, председатель Региональной ассоциации бывших узников Роман Шварцман из Одессы, председатель Правления еврейских общин и организаций Черниговской области, вице-президент Еврейского совета Украины, главный редактор газеты «Тхия» Семен Бельман, доцент Академии дизайна Евгений Котляр, исследователь и знаток архитектуры синагог, капитаны 1 ранга — Николай Филинюк, председатель организации ветеранов-подводников им. Героя Советского Союза Израиля Фисановича и пресс-атташе организации Владимир Пелевин, с которыми коллектив музея связывают не только дружеские отношения, но и общие программы. Почти все подчеркивали, что музей Холокоста уже давно перерос рамки тех направлений работы, которые намечал при создании, — сейчас это целый научно-просветительный центр не только по Холокосту, но и истории евреев. Интересно еще одно направление работы музея — это проведение выставок, и каждая новая становится событием в культурной жизни Харькова (как пример, приводили выставку художника Зиновия Толкачева, работы которого харьковчане увидели впервые).

15-летие Харьковского музея Холокоста объединило и перезнакомило людей разных национальностей, различных направлений, а главное, интересных личностей, увлеченных специалистов. Многие из присутствующих на юбилее музея впервые были в харьковской синагоге и впервые опробовали кошерную еду.

Симон Фалев

Фотографировал Михаил Кучнев



Главный раввин Харькова
и Харьковской области
Мойша Москович

Благодарность по поручению губернатора
Михаила Добкина вручает Ларисе Воловик
главный специалист управления внутренней
политики ХОГА Марина Крамаренко

Генеральный консул
Республики Польша
в Харькове Ян Гранат



Начальник архива УСБУ
по Харьковской области Сергей Болибок

Директор представительства «Джойнт»
в Северовосточной Украине Оксана Галькевич


Депутат городского совета
Владимир Головко

Представитель Всеукраинского
БФ «ДАР» в Харькове
Ирина Бондаренко

Председатель Правления
еврейских общин и органи-
заций Черниговской области,
вице-президент Еврейского
совета Украины Семен Бельман


Председатель Региональной организации
бывших узников гетто Роман Шварцман,
Одесса; Генеральный консул Республики
Польша Ян Гранат; председатель
Всеукраинской организации
бывших узников гетто и концлагерей
Борис Забарко

Главный архитектор
ин-та «Горстройпроект»
Павел Чечельницкий (справа)
и архитектор, художник Борис Каган




Председатель областного
комитета «Дробицкий Яр»,
член Совета музея
Леонид Леонидов





Начальник отдела
Харьковского
исторического музея
Валентина Казус

Директор Государственного
архива Харьковской области
Людмила Момот


Зам.директора Харьковской государственной
научной библиотеки им. В.Г. Короленко
Ирина Левченко и начальник отдела
Елена Кунич


Председатель харьковской организации
бывших узников гетто Елена Щербова
и профессор Леонид Шевченко

Профессор, доктор физико-технических наук
Яков Шифрин



Татьяна Хоруженко,
пережившая Шоа в Харькове,
подарила музею изданную
в 1947 году книгу Г. Смоляра
«Мстители гетто»

Ст. научный редактор
харьковского тома
«Реабилитированные
историей» Игорь Шуйский

Николай Филинюк, председатель организации
ветеранов-подводников им. Израиля Фисановича;
Юлана Вальшонок, ст. научный сотрудник
музея Холокоста и Владимир Пелевин,
пресс-атташе организации


Дорогая Лариса,

Поздравляю Вас с замечательным двойным юбилеем. Успехов и удачи как музею, так и газете «Дайджест Е», которую всегда читаю с огромным удовольствием.

Мои поздравления всем Вашим сотрудникам и коллегам, причастным к этому уникальному проекту.

За эти годы Ваш музей стал важным образовательным и научным Центром, широко известным за пределами Украины. С удовольствием вспоминаю проведенные Вами в Харькове семинары и конференции и рад буду продолжению сотрудничества.

Всего самого доброго в Новом году!

Сопредседатель Центра «Холокост», научный руководитель музея Холокоста
и еврейского наследия, профессор Российского государственного гуманитарного университета Илья Альтман


Шановні колеги!

Прийміть найщиріші вітання з нагоди 15-річного ювілею Харківського музею Холокосту.

Це визначна подія як для Вашого колективу, так і для всіх дослідників проблематики великої Катастрофи.

За роки функціонування Ваш музей пройшов чималий шлях та є потужним науково-просвітницьким центром.

Віддаємо шану співробітникам Музею за щоденну наполегливу працю, творчий пошук та відданість справі збереження відомостей про трагедію, що сколихнула весь світ.

У цей знаменний день бажаємо Вам здоров’я, щастя, добра і натхнення для нових звершень.

Завідуючий кафедрою історії України Житомирського державного університету
ім. І. Франка М. В. Кордон. Директор Центру юдаїки, кандидат історичних наук, доцент кафедри історії України Н. В. Рудницька.


Глубокоуважаемая Лариса Фалеевна!

Восточноукраинский филиал Международного Соломонова университета искренне и сердечно поздравляет Вас со знаменательным юбилеем музея Холокоста!

Мы знаем и ценим Вас как неутомимого труженика в деле сохранения памяти о Холокосте и распространения знаний о нем в нашем обществе. Трудно переоценить Ваш вклад в дело укрепления толерантности в нашей стране. Многолетнее сотрудничество Международного Соломонова университета с Вашим музеем приносит неоценимую пользу в образовании и воспитании молодежи.

Хотим пожелать первому в Украине музею Холокоста развития и процветания во имя блага будущих поколений еврейского народа и всех народов Украины!

С уважением, директор ВУФ МСУ Юлия Укис и коллектив преподавателей и студентов.



ИЗ РАЗНЫХ СТРАН

ПО СЛЕДАМ НАПЕЧАТАННОГО

Дорогая Лариса Фалеевна!

Еще раз большущее спасибо за газеты. Не только мы их читаем. Но передаем по цепочке другим людям, с которыми нам интересно потом поделиться впечатлениями.

Теперь разрешите каплю дегтя. В газете №11(147), ноябрь, 2011 опубликован трогательное и трагическое повествование В. Кузьменко «Пиня». Но одна реплика наотмашь ударила по сердцу. Подобные фразы звучали повсюду из уст юдофобов, многие из которых с надеждой и нетерпением дожидались скорейшего прихода немцев в город и, разумеется, уезжать никуда не собирались. Читаем: «Евреи побогаче, чувствуя недоброе, эвакуировались». Правда, тогда она звучала категоричнее: «Жиды — богатые, они бегут, а нам, бедным, куда деваться?!» — и в других подобных вариантах, а сами спешили мародерствовать в опустевших квартирах.

Но вся трагедия в том, что не было плановой эвакуации так называемого неорганизованного населения. Кстати, я где-то читала, что в Харькове погибли пять тысяч беженцев из западных районов, которые не получили разрешения на выезд — «Нечего сеять панику!» При этом следует учесть, что на переправах отбирали («конфисковали») лошадей, а на тачке далеко не уедешь, разве что на ХТЗ.

Эвакуировали оборонные заводы с оборудованием, руководством, квалифицированными рабочими, тресты, учреждения. Одними из первых в прекрасных условиях в классных вагонах вывезли семьи работников НКВД. Служащие артелей работали до конца, они эвакуации не подлежали. Ох, как много их полегло…

Припомнилась мне еще одна история — к замечанию она не относится, но помнить надо.

В Харькове в районе Гончаровки была огромная типография железнодорожного издательства (она и сейчас там находится, только нет уж тех людей…). Это был устойчивый, сплоченный коллектив. Директор — прекрасный хозяйственник, организатор и специалист в полиграфических вопросах, знаток своего дела. Рабочие его очень уважали. Залищанский Михаил Григорьевич, еврей. В 41-м он вывез все имущество и всех работников, кто пожелал. Но те, что не пожелали, при всей своей симпатии к нему, пустили слух, что директор присвоил все деньги и бежал.

Слава Б-гу, когда Харьков был освобожден, директор со всем имуществом и вывезенными сотрудниками вскоре вернулся и приступил к выпуску продукции. Нашли сейф, вскрыли его, и все деньги и документы сохранились в целости и сохранности.

С каким восхищением об этом рассказывали те, кто раньше живописал о сбежавшем директоре! Но это так, к слову.

Удачи в Вашем большом деле.

Суламифь Файн, Бэр-Шева, Израиль



ПОЗДРАВЛЯЕМ

Аркадия Моисеевича Вайспапира из Киева, одного из легендарной «девятки» участников восстания в лагере смерти Собибор в Польше 14 октября 1943 года, единственного восстания узников нацистских концлагерей, увенчавшегося успехом, с 90-летием!


Илью Михайловича Левитаса, президента Еврейского совета Украины, с 80-летием!


Иосифа Самойловича Зисельса, президента Ваада Украины, вице-президента ЕАЕК, с 65-летием!


МАЗЛ ТОВ!



ВСЕ ЭТО БЫЛО БЫ СМЕШНО, КОГДА БЫ НЕ БЫЛО ТАК ГРУСТНО…

В пятидесятые годы мы жили в Москве в небольшой коммунальной квартире. Одной из наших соседок была пожилая женщина Екатерина Матвеевна, работавшая на фабрике уборщицей. Зарплату она получала мизерную, да и ту пропивала. Помогал ей пропивать племянник, тоже неисправимый алкоголик. Поэтому жила она впроголодь. Сердобольные соседи сочувствовали ей и частенько подкармливали: то супом угостят, то котлетами, а то и пирогом поделятся. Она всегда многословно благодарила.

Попасть в квартиру можно было только через кухню. Войдя с улицы, соседи ставили галоши к стенке, смежной с комнатой Екатерины Матвеевны. Так было заведено издавна.

Но вот наступил пятьдесят третий год. Год тяжёлый для евреев. Радио многократно напоминало об «убийцах в белых халатах».

Из комнаты Екатерины Матвеевны всё чаще доносился хриплый бас племянника. Он что-то бурно доказывал своей непонятливой тетке. И однажды Екатерина Матвеевна нерешительно подошла к соседке, доброй еврейке, которая особенно её жалела.

— Вот что, Полина Осиповна, — смущённо сказала она. — Положение в Кремле изменилось, не ставьте больше ваши галоши к моей стенке.

Обстановка в квартире сделалась напряжённой. Полина Осиповна со своей семьёй старалась не попадаться на глаза этой принципиальной женщине…

Но вот в воздухе запахло оттепелью. И в один солнечный апрельский день Екатерина Матвеевна постучала в комнату к Полине Осиповне и дружелюбно, как ни в чём небывало, сказала:

— Полина Осиповна! Положение в Кремле изменилось, можете ставить свои галоши к моей стенке.

Фаина Шалита


ПОМОЩНИК ШЕРИФА — ХАСИД?

Полицейская академия графства Рок­ланд такого никогда не видела. Да что там — в графстве Рокланд? Во всей Америке, пожалуй, не сыщешь полицейского, который вместе с формой и бляхой носил бы пейсы и бороду!

«Он выглядит точь-в-точь как скрипач на крыше», — улыбается шериф графства Джеймс Кралик.

Этого 35-летнего «скрипача» зовут Шломо Кениг. Он — хасид, рожденный в Америке, и живущий сегодня в графстве Рокланд вместе со своей семьей.

Население графства — 270 тысяч человек, 13 процентов из них — ортодоксальные евреи. И число их постоянно растет — в первую очередь, за счет высокой рождаемости, а также потому, что шумному и перенаселенному Бруклину они предпочитают относительно спокойную жизнь в графстве Рокланд, находящемуся всего в часе езды к северу от Нью-Йорка.

Евреи-ортодоксы Рокланда живут обособленно, во многом так, как жили их предки, прибывшие сюда еще в 18 веке из Европы. Даже одежда их, сегодняшних, мало чем отличается от той, которую носили польские хасиды два столетия назад. Кроме того, многие из них не говорят по-английски и не отдают своих детей в городские школы, а в их домах нет телевизоров.

Но вернемся к нашему Шломо, который поступил в полицейскую академию по совету шерифа графства Джеймса Кралика. «Когда я впервые увидел его, входящего в полицейский офис, в шляпе, в пальто до полу, с бородой и пейсами, я подумал, что к нам наведался персонаж из «Скрипача на крыше», — рассказывает шериф Кралик.

А предшествовало этому визиту то, что в течение длительного времени именно Шломо Кениг, владелец небольшого бизнеса по производству пластиковых пакетов, стал неофициальным связующим звеном между растущей ортодоксальной общиной Рокланда и полицией графства. Именно к Шломо обращались полицейские, когда возникала необходимость в переводе с английского на идиш. Именно Шломо приходилось объяснять полицейским, почему женщина из хасидской семьи отказывается брать из их рук «тикет» за превышение скорости, или почему сидевший за рулем хасид вдруг выходит из машины, оставляет ее на хайвее и продолжает свой путь уже пешком.

Прослушав в академии полный курс лекций (600 часов) и успешно сдав экзамены, Шломо Кениг облачился в форму и стал помощником шерифа, влившись в ряды полицейских графства. Надо отдать должное руководству полицейской академии, которое позволило Кенигу пропускать субботние занятия и пользоваться конспектами, которые специально для него составляли коллеги по парте. Работает Шломо «парт-тайм» и очень гордится своей службой.

«Я думаю, — говорит он, — что даже в Израиле нет полицейских-хасидов».

И все-таки Кениг, в первую очередь, считает себя не полицейским, а евреем, и свою «парт-тайм» службу расценивает, как «мицву». В качестве такой «мицвы» он составил в помощь полицейским «англо-хасидский» разговорник, в который включил наиболее распространенные вопросы на идиш: «Вос из дайн номен?» или «Из алц ин орденунг?». А вот ответ на вопрос, касающийся описания, например, грабителя: «Ви азой hот эр ойcгезэн?» («Как он выглядел?») оказался самым трудным не только для полицейских, вынужденных зубрить эти странные слова, но и для хасидов. Им, носящим и сегодня одежду образца 18 века, трудно отличить джинсы от простых брюк синего цвета. Поэтому Шломо и разработал целую систему — классификацию видов причесок и одежды.

Ну, а как же в случае с Шломо полицейские начальники выкрутились с его бородой? Ведь копам запрещено носить бороду, а хасидам нельзя бриться. Что ж, шерифу графства Рокланд пришлось смириться с бородой Шломо Кенига. Ношение оружия также было проблемой, которую, впрочем, как и предыдущую, «бородатую», удалось разрешить. «Я ношу оружие для самозащиты, а не для того, чтобы убивать другого», — утверждает Шломо.

Джим Фитцджеральд