2017
июнь
№6 (216)
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский

ДЕНЬ СКОРБОТИ І ВШАНУВАННЯ ПАМ’ЯТІ ЖЕРТВ ВІЙНИ В УКРАЇНІ

Не дивлячись на те, що багатьом визнаним і компетентним військовим історикам вдалося майже в найдрібніших подробицях, відтворити хід подій тих далеких років і знайти відповідь на безліч питань, перед нами, напевно, ще на тривалий час залишиться незрозумілим одне — чому за права, благополуччя і прогрес однієї частини людей, об’єднаних якоюсь загальною ідеєю, обов’язково повинні розплачуватися своїм життям, здоров’ям і перспективами інші?

22 червня 1941-го року, 4:00 ранку, мить ..., і шквал крові, болю і смерті.

Він тривав кілька довгих років, одних із самих довгих років в житті тих, кому вдалося пережити весь цей жах на нашій землі. А багатьом не вдалося. Не судилось пережити цю мить, адже це тільки мить у тисячолітній історії всього нашого людства. Невже ми забули про це?

Кожен раз в цей День ми згадуємо. Згадуємо про тих, хто так і не повернувся з цієї війни. Про тих, хто кров’ю і потом відстоював нашу перемогу. Про тих, хто першим прийняв на себе цей страшний удар і про тих, чиї життя були покалічені і зруйновані іншими людьми. Людьми, схожими на нас. З тими ж бажаннями, з тією ж жагою до життя. Людьми з сім’ями, у багатьох з яких теж були діти і може даже онуки. І, напевно, вони теж хотіли жити в мирі та злагоді...

Пам’ять — хитра штука. Вона частенько зраджує нам. А потім знову 22 червня 1941-го року, 4:00 ранку, мить ... і ...

Ніхто не забутий! Ніщо не забуте! Так ми говоримо своїм дітям. Ми почали передавати це з покоління в покоління. Ми закріпили цю пам’ятну дату в наших серцях. Вона є в наших національних календарях: Україна встановила цю дату Указом Президента України від 17 листопада 2000 року № 1245/2000, вона має назву «День скорботи і вшанування пам’яті жертв Війни в Україні»; Росія — Указом Президента Російської Федерації від 8 червня 1996 року № 857 «Про День пам’яті і скорботи»; Білорусія 22 червня відзначає як «День всенародної пам’яті жертв Великої Вітчизняної війни». Ми пам’ятаємо. Ми сумуємо. Але чи є надія уникнути повторення подібного віроломства і насильства по відношенню до нас і наших дітей?

Вона є. Залишивши образи, ми навчилися прощати. Ми вміли прощати завжди. Прощати і не ображатися на людство за те, що воно допустило подібний хід розвитку подій. Ми навчилися любити. Любити тих, хто дорогий нам, хто поруч з нами. Любити життя, а не смерть, ненависть і агресію. Тому ми виграли тоді. Тому перемагаємо зараз. І не дай нам Бог забути про це!



Лариса Воловик

75 ЛЕТ СО ДНЯ РАССТРЕЛА ЕВРЕЕВ БОГОДУХОВА

Богодухов — город в Харьковской области Украины, административный центр Богодуховского района. Расстояние до Харькова 60 км. Через город проходит железная дорога Харьков — Сумы.

Датой основания города считается 1662 г., когда сюда на постоянное поселение прибыли из-за Днепра 1204 украинца во главе с атаманом Тимофеем Крысою. В районе даже есть село, названное его именем. Среди прибывших было мещан — 33 человека, остальные переселенцы — крестьяне.

Экономическому развитию Богодухова благоприятствовало выгодное географическое положение — через него проходил путь, который соединял полковые города Харьков и Ахтырку. С 1681 по 1765 гг. Богодухов был центром сотни Ахтырского казацкого полка.

В 1781 Богодуховская слобода получает статус города. В этом же году был утвержден герб Богодухова.

Основным занятием населения было земледелие. Развивались также различные промыслы: выделка шкур, сапожное дело. В начале XVIII столетия Богодухов был своеобразным центром ремесленного производства. В документах того времени отмечается, что главным занятием жителей Богодухова было кожевенное дело.

В 1780-х в городе работало 10 винокурен на 25 котлов, содовый завод, водяная и паровая мельницы. С увеличением населения мукомольное производство набирало все большее развития.

Значительные социально-экономические сдвиги произошли в жизни Богодухова в конце XVIII — начале XIX столетий. Достаточно быстро увеличивалось население. В 1787 в Богодухове, тогда уже значительном городе Харьковского наместничества, проживали 6154 жителей, из которых было 3959 мужчин — из них 382 купцы, ремесленники и др. мещане. Развивались ремесла, всячески поддерживалась и поощрялась торговля. Довольно много жителей города занималось чумацким промыслом. Среди них были и достаточно зажиточные.

Исследования археолога И. Ф. Левицкого в 1935-1937 гг. были первыми археологическими раскопками на территории Богодуховщины.



По довоенной переписи населения в 1939 году в Богодухове проживало 186 евреев, большая часть из которых в начале войны была мобилизована в ряды Красной армии, кому-то удалось эвакуироваться (данных у нас нет). Город был занят германскими войсками 12 октября 1941 года. На оккупированной территории новая власть установила режим террора — устрашение населения, затем безнаказанные грабежи, насилие. Необходимо было истребить тех, кто мог оказать сопротивление, и нашлись предатели, которые пошли на службу оккупантам. На их совести — кровь замученных земляков.

Летом 1942 года в Богодухов прибыл новый немецкий комендант Браун. Установление «нового порядка» он начал с уничтожения евреев Богодухова. 23 июня 1942 года в сосновом бору в полукилометре от Кожевенного завода в 7 часов утра были расстреляны из автоматов немецкими жандармами (так в Акте комиссии по расследованию зверств и злодеяний немецких фашистов от 1943 года, ноября месяца 3-го дня) все оставшиеся в оккупации евреи — жители города Богодухова и Богодуховского района — 35 человек (среди них старики и дети, младшему из которых еще не было и двух лет). Сам Браун лично и его подчиненные принимали участие в расстрелах евреев.

После этой кровавой расправы, всего через десяток шагов от места расстрела, на дороге, которая ведет в Семенов Яр, полицаи предлагали прохожим купить одежду несчастных жертв.

Из материалов ГАХО: комиссия после освобождения Богодухова «выехала на место произведенного расстрела и установила следующее: — на расстоянии полкилометра от Кожевенного завода по дороге на с. Семенов Яр, с правой стороны в сосновом бору имелась выемка размером 3х4 метра, при раскопке которой обнаружено разные человеческие кости, а так же два паспорта граждан, числящихся в списках расстрелянных...».

Установлены фамилии расстрелянных.

23 июня 2017 года к месту расстрела, где стоит памятник советских времен без упоминания, что здесь расстреляны евреи, приехали вспомнить об их трагической смерти заместители Богодуховского городского головы Ольга Малеваная и Владимир Ворвуль, руководитель сектора культуры Богодуховской райгосадминистрации Алла Волошко, сотрудник орготдела Богодуховской райгосадминистрации Татьяна Гатицкая, председатель Харьковского областного комитета «Дробицкий Яр» Леонид Леонидов, волонтер Павел Могилевский. Алла Волошко рассказала подробно, как были расстреляны евреи, как спешил в кратчайший срок уничтожить всех проживавших в Богодухове евреев очередной немецкий комендант города. Присутствующие почтили память расстрелянных, Леонид Леонидов возложил цветы от евреев Харькова.

После церемонии были рассмотрены вопросы благоустройства могилы. Решено заменить разрушающийся памятник, сделать надпись, что здесь были расстреляны евреи Богодухова, и выгравировать на памятнике имена и фамилии всех жертв.

В этом году был заменен кирпич, обрамляющий могилу. Работу выполнили волонтеры, оплатил за материалы ХОК «Дробицкий Яр».

Работы еще много, основную оплату ее стоимости взял на себя Харьковский областной комитет «Дробицкий Яр», к нему присоединился и Харьковский музей Холокоста. Сумма достаточно большая для наших общественных организаций, и если найдутся желающие присоединиться к нам — будем признательны.

Очень важно, что власти Богодухова поддержали инициативу и проект благоустройства места расстрела богодуховских евреев. Решено в начале сентября с.г. после окончания работ отметить эту скорбную дату на городском уровне.


ЛЮДИ. СУДЬБЫ


Полина Челпанова

ИСТОРИЯ УДИВИТЕЛЬНОЙ СЕМЬИ

Семья Овиц – семейство еврейских бродячих музыкантов-лилипутов родом из Румынии. Им удалось пережить немецкий концлагерь и эксперименты, которые проводил печально известный нацистский врач Йозеф Менгеле

Семейство Овиц (Ovitz family) проживало в Румынии (Maramures County, Romania). Происходили они от Шимсона Айзека Овица (Shimson Eizik Ovitz, 1868–1923), который работал актером на еврейских свадьбах и был довольно известным музыкантом. Несмотря на свой карликовый рост, Шимсон умудрился дважды жениться, причем его избранницами были женщины обычного роста. От этих браков у него родилось десять детей, семь из которых унаследовали карликовость. Так, в первом браке с Браной Фрухтер (Brana Fruchter) у Шимсона родились Розика (Rozika) и Франзика (Franzika), обе сестры были карлицами. Вторая жена, Батя Берта Хуц (Batia Bertha Husz), родила Шимсону восьмерых детей, из которых карликами были Аврам (Avram), Фрида (Freida), Мики (Micki), Элизабет (Elizabeth) и Перла (Perla).

Семья Овиц — лилипуты-музыканты, пережившие нацистский концлагерь

Шимсон умер рано, в 1923 году, когда его младшей дочери Перле не было еще и двух лет, и его жена Батя осталась воспитывать детей одна. Она прекрасно понимала, что детям-карликам придется в жизни нелегко, а потому решила с раннего детства учить их музыке, чтобы они впоследствии могли заработать на жизнь.

Дети Овиц оказались очень талантливыми, и вскоре они уже организовали семейный ансамбль, там были гитара и скрипка, барабаны и виолончель, и другие инструменты, и в семейных концертах принимали участие не только дети-карлики, но и все многочисленное семейство.

Умирая, Батя заставила детей поклясться, что они всегда будут держаться вместе, и они так и сделали – всю свою жизнь дети семьи Овиц держались друг друга. И лишь один из них, Ари (Arie), не последовал материнскому совету, и именно он и не сумел позднее выжить.

Так, в 1930-х и 1940-х ансамбль «Lilliput Troupe» начал гастролировать по Румынии, а также по Венгрии (Hungary) и Чехословакии (Czechoslovakia). Овицы пели свои песни на разных языках – румынском, русском, идише, венгерском и немецком, и везде этих удивительных артистов-лилипутов встречали тепло. Они были весьма талантливы, и в целом семейный оркестр показывал довольно высокий класс и уровень представлений. Они по-прежнему жили рядом, а если кто-нибудь женился или выходил замуж, то супруги их присоединялись к большой семье.

На момент начала Второй мировой войны Овицев было 12 человек – семеро из них были карликами. Им долгое время удавалось скрывать свое еврейское происхождение, у них даже были фальшивые документы, однако вечно это продолжаться не могло - 12 мая 1944 года все двенадцать были отправлены в Освенцим (Auschwitz). Есть версия, что на Овицев донесли, это было в те времена явлением распространенным.

Итак, маленькие артисты вместе с их родными обычного роста оказались в одном из самых страшных концлагерей, которые только известны человечеству.

Семья Овиц успешно гастролировала по Румынии, Венгрии, Чехословакии в 1930-40-е гг

В Освенциме карлики Овицы сразу же попались на глаза печально известному врачу Йозефу Менгеле (Josef Mengele), он немедленно отделил их от людей обычного роста – карлики были прекрасным материалом для его медицинских экспериментов. Вообще, Менгеле всегда интересовался генетическими отклонениями, а тут к нему в руки попал просто прекрасный материал – в одной семье родились как нормальные, так и дети-карлики. Это требовало серьезных испытаний и опытов. И Менгеле начал работать. У них брали на анализы кровь, волосы, костный мозг, зубы, их слепили, жгли и облучали. Были и менее болезненные физически, но не менее болезненные морально случаи; особенно больно было Овицам, когда Менгеле заставил их раздеться донага перед аудиторией, в то время как сам он читал в это время лекцию.

Тем не менее, было в их положении и нечто положительное – Менгеле настолько живо интересовался карликами, что они жили в лагере на особом положении – получали лучшее питание, и в целом жизнь их была легче, чем жизнь заключенных из общего блока.

Известно, что Менгеле любил и послушать музыку – он дал всем карликам диснеевские имена гномов и заставлял их исполнять для него немецкие песни.

Когда Менгеле перевели из Освенцима, началось массовое уничтожение людей, и Овицы почти смирились, что и им всем суждено умереть, но вышло все иначе.

Все члены семьи Овиц прожили долгую жизнь

В январе 1945-го Освенцим был освобожден, и, что было совершенно удивительно, семейство Овиц дожило до этого дня в полном составе. Это стало своеобразным рекордом – 12 членов одной семьи, младшему из которых было 15 месяцев, а старшему – 58 лет – пережили Освенцим.

Их подержали какое-то время в советском лагере беженцев, а затем отпустили. Семь месяцев Овицы шли пешком домой.

Позднее они перебрались в Бельгию (Belgium), а еще позднее – в Израиль (Israel). Известно, что они поселились в Хайфе (Haifa) и продолжали давать музыкальные представления.

Они уходили из жизни по старшинству, один за одним, и последней из семьи Овиц умерла 80-летняя Перла, младшая из детей, случилось это в 2001 году.

Они похоронены все вместе, точно так же, как они и прожили всю свою жизнь – одной большой семьей.


ЕВРЕЙСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ


Алексей Викторов

ВОССТАВШИЙ ИЗ ГЕТТО

Шолом Холавский

Он тайно учил детей, несмотря на все советские запреты. А потом пришли нацисты. И простой учитель Шолом Холавский, лишившийся после массовых расстрелов всех своих учеников, организовал в Несвижском гетто подпольный отряд сопротивления и устроил первое в Восточной Европе восстание в гетто, вдохновившее на борьбу с нацистами других узников.


История белорусского города Несвиж, стоящего в окружении стародавних лесов, озер и болот, богата на события. Здесь создавались архитектурные шедевры, свершались открытия и внедрялись ноу-хау – в частности, в середине XVIII века местечковый еврей Евно Якобсон, промышлявший на жизнь починкой и изготовлением часов, изобрел счётную машинку, ставшую прототипом арифмометра. А учитывая, что первые упоминания о Несвиже некоторые исследователи усматривают еще в «Повести временных лет», то город неоднократно становился свидетелем смены правителей, границ и сопутствующих этому военных действий. Но, пожалуй, самые черные дни его истории начались в конце июня 1941 года, с момента оккупации города немецко-фашистскими войсками и создания здесь гетто. В память о погибших узниках этого гетто в городе воздвигнуты сразу четыре памятника, есть один и в Иерусалиме. Во многом памятники эти были установлены стараниями тех, кто все-таки смог выжить, но не смог забыть трагедию. Одним из них был простой учитель Шолом Холавский, ставший впоследствии крупнейшим исследователем Холокоста. Он же возглавил и восстание Несвижского гетто – первое на территории Восточной Европы и воодушевившее к сопротивлению многих других.

К началу Второй мировой Шолом Холавский, как уже говорилось, работал учителем в еврейской школе Несвижа. Правда, азы подпольной работы ему пришлось освоить еще до оккупации города немецкими войсками. Ведь после вступления в город Красной армии в сентябре 1939-го преподавание на иврите, равно как и общение на нем, были полностью запрещены. И два года Холавский в ряду других преподавателей – членов сионистской организации Хашомер-Хацаир (Молодая гвардия) – тайно продолжал обучение на иврите. Но 27 июня 1941 года город был занят немцами, а 30 июня создан и юденрат, который возглавил варшавский беженец, свободно владевший немецким языком юрист Магалиф.

Рядом с юденратом была организована биржа труда, и каждое утро евреи старше 15 лет приходили туда, чтобы получить направление на работу. Однако 30 октября 1941 года на рыночной площади города под предлогом проверки документов немцы собрали всё еврейское население – более четырёх тысяч человек. Окруженным эсэсовцами людям зачитывали фамилии, и услышавший свою должен был перейти на правую сторону площади, взяв с собой всех членов семьи. Зачитывались лишь фамилии специалистов: ткачей, портных, врачей, инженеров, строителей. По два человека каждой специальности. Так из общего количества были отделены лишь 585 человек. Остальных, разделив на две группы, повели к местам гибели.

Очевидец расстрела одной из групп Станислав Баранцевич в книге «Несвижские воспоминания» так описал эту казнь: «Накануне той карательной акции я получил приказ явиться утром с лопатой для выполнения повинности. Наша группа из десяти человек собралась в песчаном карьере, как мы думали, для погрузки песка. На месте мы неожиданно увидели немецких жандармов, литовских карателей и белорусских полицаев из БНС (отряд националистической организации «Белорусская народная самозащита»). В полдень из города вышла многочисленная колонна. Мы видели звезды на одежде людей. Полторы тысячи человек разного пола и возраста, с детьми на руках, шли смиренно и подавленно. Приговорённых к смерти людей подвели к краю ямы и заставили снять одежду и обувь. Затем им приказали спуститься на дно карьера и лечь ровными рядами, близко один к другому. Каратели совершали несколько коротких очередей из автоматов по лежащим людям. Следующая группа жертв должна была ложиться на предыдущий ряд убитых и раненых. И снова автоматная очередь, и снова новый пласт убитых… Карательная акция длилась до шести часов вечера. В каждом слое расстрелянных людей были живые и раненые, которые умирали от удушья под тяжестью последующих слоёв. Когда мы засыпали яму с казнёнными евреями, она шевелилась от конвульсий умирающих и раненых людей». Одновременно с этим в другой части города также звучали выстрелы, уносившие жизни узников второй группы.

Оставшихся в живых, среди которых был и Холавский, согнали в опутанную колючей проволокой территорию гетто размером 150 на 250 метров. Это была отдаленная, практически без жилых домов, часть еврейского квартала, где находились четыре синагоги и молитвенный дом. Буквально через несколько дней, как все разместились, Холавский, которому после совершенных немцами убийств было некого учить, собрал в своем доме членов сионистского движения и предложил борьбу вместо смирения. Речь его перед собравшимися была такой: «Евреи! Мы отсоединены и изолированы от широкого мира. Возможно, не будет слышен ни один из наших криков. Мы можем быть последним существующим гетто и последними из евреев. Но мы будем бороться за наши жизни. Мы будем защищать гетто – землю страдания. Мы будем бороться как последние евреи сражались за свою землю. Мы будем готовы – конец может прийти в любое время». В тот вечер в Несвижском гетто появился отряд сопротивления во главе с Холавским. Первоначально собрания проводились под видом только что созданного профсоюзного комитета. А так как почти все гетто состояло из ремесленников, то через время решения «профсоюза» признавал уже и юденрат, что несколько улучшило условия жизни в гетто. Глава юденрата Магалиф, конечно, был марионеткой в руках немцев, однако препятствий силам сопротивления, скрывающимся под видом профсоюза, не чинил.

Холавский же и его сподвижники разработали план отпора следующей нацистской акции уничтожения, в которой никто не сомневался. Вот почему в созданных тайниках ежедневно увеличивались запасы бензина и керосина, необходимых для поджога гетто и приготовления горючих смесей в бутылках вместо гранат. Те из евреев, кто работали на немецком складе вооружения, с риском для жизни добывали оттуда оружие и взрывчатку. А те, кто отслужили в армии или просто мало-мальски владели оружием, распределили между собой наиболее уязвимые места в ограждении гетто, которые они должны были оборонять. Остальные, абсолютно все без исключения, приготовили себе личное оружие — ножи, штыки, топоры, заточки. И если не каждый верил в спасение, то каждый готов был бороться, дав достойный отпор по сигналу, за который решили считать поджог стога сена на площади.

Тем временем гетто разрасталось. К первоначально отобранным ремесленникам присоединялись и прибывавшие группы евреев из окрестных деревень, беженцы из Польши и Германии. Они приносили с собой печальные вести о зверствах фашистов.

Так, жители Несвижского гетто узнали, что в начале июля 1942 года было расстреляно все еврейское население расположенной неподалеку деревни Снов. А 17 июля каратели собрали на площади и евреев Городейского гетто. Людям приказали лечь на землю лицом вниз. Плакавших детей и тех, кто поднимал голову, забивали палками до смерти. Потом по людям стали ездить на грузовиках. Выживших расстреляли.

Расправу над узниками Несвижского гетто фашисты решили приурочить к годовщине вторжения в СССР. Периметр гетто был оцеплен полицией и эсэсовцами 21 июля 1942-го. Магалиф довел до евреев приказ немцев: «Остаться в стенах гетто лишь специалистам, остальным выйти для расстрела». Немцы даже не скрывали своих планов – напротив, коротали время, данное узникам для сборов, животно-первобытным улюлюканьем и непрекращающимися выстрелами в воздух, призванными окончательно сломить волю людей. Но вдруг на площади гетто вспыхнул стог сена. Через минуту огнем полыхали все дома, заранее заботливо облитые припасенным керосином. Валящий от них густой черный дым заслонял фашистам и их приспешникам весь обзор. А вскоре уже совсем неожиданно для немцев с чердака синагоги вдруг раздалась пулемётная очередь, вслед за которой, прорываясь через ограждение, бойцы сопротивления бросились в рукопашный бой. Под автоматным обстрелом они шли на врага с ножами и металлическими прутьями. Многие задыхались от гари, передние ряды падали от пуль, но за ними из-за дымовой завесы появлялись и бежали на убийц другие – осознававшие неизбежность смерти, но не боявшиеся ее. Ненависть к извергам в их глазах затмевала страх.

Бой продолжался целый день, и это были поистине «дантовские сцены». Из двух тысяч обитателей Несвижского гетто спаслись только 25 человек. Среди них был и Холавский. Уйдя в леса и присоединившись на время к партизанам, вскоре он возглавил и собственный боевой отряд, воевавший с нацистами в лесах в течение двух лет. Встретившись позже с Ицхаком Цукерманом, одним из руководителей восстания в Варшавском гетто, они сформировали движение, целью которого был поиск выживших евреев и помощь в их репатриации в Израиль. Сам Шолом Холавский репатриировался в Эрец-Исраэль в 1948 году, став учёным-историком с мировым именем и крупнейшим исследователем истории Холокоста на белорусской земле.

И хотя выжить в организованном им восстании удалось единицам, оно было первым на территории Восточной Европы. Весть о нем быстро разлетелась по другим гетто. В них тоже стали создаваться отряды сопротивления, и скоро похожие восстания про­шли в Клецке, Мире, Тучине, Варшаве и Белостоке. И пусть силы всегда были неравны, а потери превышали число спасенных – люди погибали в борьбе, вносили свой вклад в уничтожение общего врага.


В МИРЕ

МОЁ ИМЯ ФРАНСИН КРИСТОФ

Я родилась 18 августа 1933 — это был тот год, когда Гитлер пришел к власти.

А это моя звезда. Естественно, я была обязана носить ее на своей груди, как и все евреи. Она большая, не правда ли? Особенно для ребенка. Мне тогда было 8 лет!

Когда я была в лагере Берген-Бельзен, случилась необыкновенная вещь. Разрешите мне напомнить вам, что дети военных заключенных имели привилегию — нам разрешили взять кое-что из Франции — что-то маленькое, какой-то пакет с двумя-тремя маленькими предметами. Одна женщина взяла шоколад, другая сахар, третья — горсть риса. Моя мама упаковала два маленьких кусочка шоколада. Она сказала мне: « Мы сохраним его до того дня, когда я увижу, что ты совершенно ослабела и действительно нуждаешься в помощи. Я дам тебе этот шоколад, и ты почувствуешь себя лучше».

Одна из заключенных вместе с нами женщин была беремена. Невозможно описать, как она была худа. Настал день родов. Она пришла в лагерную больницу с моей мамой и начальником барака. Перед тем, как они ушли оттуда, моя мама сказала:

— Ты помнишь тот шоколад, который я сохранила для тебя?

— Да, мама.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, мама. Со мной все будет в порядке.

— Ну, если с тобой все в порядке, я бы хотела отдать твой шоколад этой женщине — нашему другу, Хелен. Её роды будут тяжелыми, она может умереть. Если я дам ей шоколад, это может помочь ей.

— Да, мама — дай!

Хелен родила ребенка — крошечное слабое существо. Она съела шоколад и не умерла. Она вернулась в барак. Её ребенок никогда не плакал! Никогда! Он даже не стонал!

6 месяцев спустя лагерь был освобожден.

Когда развернули тряпки, в которых был завернут ребенок, он закричал! Это был момент его рождения!

Мы взяли его, когда вернулись во Францию — тщедушное маленькое существо 6 месяцев.

Много лет спустя моя дочь спросила меня:

— Мама, если бы среди депортированных были психологи или психиатры, может быть, тебе бы было легче?

— Несомненно, но их там не было! Никто тогда не думал о душевном здоровье. Но ты подала мне отличную идею — прочитать лекцию на эту тему.

Я организовала лекцию на тему «Если бы выжившие в концлагере смогли бы проконсультироваться в 1945 году с психологами, что бы произошло?»

Лекция привлекла внимание выживших в лагерях, историков, психологов, психиатров, психотерапевтов ... Было очень интересно, высказано много идей.

Затем на сцену вышла женщина и сказала:

— Я живу в Марселе, и я психиатр. И прежде, чем закончится эта лекция, я должна передать кое-что Франсин Кристоф, т.е., мне.

И она достает из своего кармана шоколад, дает его мне и говорит:

— Я — тот ребенок!


ПАМЯТІ БЛАЖЕННІШОГО ЛЮБОМИРА (ГУЗАРА)

Смерть Кардинала Любомира Гузара стала великою втратою для української спільноти та вірян різних конфесій.

Він подарував суспільству просту формулу духовного змужніння: «Дайте людям вирости у свободі», бо добре знав, що переходу зі стану рабства до стану внутрішньої свободи передує велика духовна робота.

Заклик Гузара до Майдану: «Працювати так, ніби все залежить від тебе, і молитися, ніби все залежить від Бога» був закликом до сопричастя, до розуміння того, що все залежить від особистого вибору людини, до вибору і дій. Кардинал Гузар докладав багато зусиль до взаємного прощення і примирення українців і поляків, досягнення справжнього і щирого миру, адже розумів, щоб рухатися далі необхідно примиритися з власним минулим, залікувати рани й подолати образи. Любомир Гузар називав антисемітизм духовною епідемією, вважав, що ненависть до єврейського народу суперечить принципам християнської й будь-якої іншої релігії й закликав молитися проти всього, що провокує почуття ненависті між людьми. Він нагадав нам про існування молитви благословення і духовної підтримки Держави Ізраїль.

«У ХХ столітті було цілих три ґеноциди. Це означає, що винищення іншого народу – це спокуса, яка може заволодіти будь-яким народом, але і зробити будь-який нарід його жертвою. Тому ми завжди повинні щиро молитися, щоб, не дай Бог, не стати жертвою такої спокуси, щоб не увійти в таку спокусу – хотіти когось ненавидіти, тому що він «не такий, як я». Яку б ми собі причину або виправдання ні приписали, вони нічого не виправдовують. Вони роблять нас грішниками, злочинцями», – наголосив Любомир Гузар. «Нам не потрібен третій Майдан – давайте закінчимо другий», – закликав Блаженніший. Давайте закінчимо Революцію гідності, знайшовши гідність, зробивши її внутрішньою потребою і невід’ємним правом. Давайте станемо людьми».

Сьогодні, коли завершився життєвий шлях Блаженнішого Любомира, ми лише осягаємо всю велич цієї людини, а відтак мусимо зберегти усі його настанови і головну з них – бути Людиною. Вічная йому пам’ять!

Асоціація єврейських організацій та общин України України,
Конгрес національних громад України

 

 

Учредитель:
Харьковский областной
комитет «Дробицкий Яр
»
Издатель:
Харьковский музей Холокоста
Главный редактор
Лариса ВОЛОВИК

Тел. (057) 700-49-90
Тел./факс: (057) 7140-959
Подписной индекс 21785
При перепечатке ссылка на
«Дайджест Е» обязательна
http://holocaustmuseum.kharkov.ua
E-mail: kharkovholocaustmuseum@gmail.com

Газета выходит при финансовой поддержке
Благотворительного Фонда ДАР